Из последнего прочитанного.

После общения с Катериной, список книжек в листе ожидания у меня пополнился. А что-то уже успела прочитать: 

Фицжеральд "Великий Гетсби". Книга мне понравилась, но фильм понравился больше. Если бы не ДиКаприо в главной роли. Но он красочный и яркий. Столько эмоций праздника, красивой жизни и прекрасного ничегонеделанья. Но слегка затянут, так что все же не понимаю всех ахов и вздохов вокруг него. А книга.. книга.. язык красивый +)). Но стоит лучше фильм посмотреть.

 В юношеские годы, когда человек особенно восприимчив, я как-то получил от отца совет, надолго запавший мне в память.

 — Если тебе вдруг захочется осудить кого то, — сказал он, — вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.
      К этому он ничего не добавил, но мы с ним всегда прекрасно понимали друг друга без лишних слов, и мне было ясно, что думал он гораздо больше, чем сказал. Вот откуда взялась у меня привычка к сдержанности в суждениях — привычка, которая часто служила мне ключом к самым сложным натурам и еще чаще делала меня жертвой матерых надоед.

 А теперь, похвалившись своей терпимостью, я должен сознаться, что эта терпимость имеет пределы. Поведение человека может иметь под собой разную почву — твердый гранит или вязкую трясину; но в какой-то момент мне становится наплевать, какая там под ним почва

Фицжеральд "Ночь нежна". После прочтения мне показалось, что у меня пропало умение восхищаться книгами, прочитанным. Вернее даже вопрос наверное не в умении восхищаться, а... может в пресыщении, чтоли. То есть сложнее стало поразить воображение, заставить с придыханием рассказывать о книге, и при каждой возможности стараться навязчиво заставить людей ее прочитать. Язык красивый да, бесспорно, но сюжет... осталось такое ощущение - "Да, прочитала, и что? - и все!" А написано красиво. Так что скорее стоит прочитать.

Робертс "Шантарам". Недавно начала читать. Не могу подобрать слова как описать, но она интересна и затягивает как в трясину - затягивает, когда открываешь книгу, а когда книга лежит на полочке, то можешь ее не открыть ни разу несколько дней, но если откроешь - трясина.

Очень прекрасные описания. Я знаю, что так не говорят, но они действительно очень прекрасные - все до мелочей и красочно - создается ощущение, что сам едешь в автобусе, ходишь по грязным улицам Бомбея и пытаешься выжить в этом совершенно непривычном и диком для европейского человека мире. 

– Друзья… Знаешь, иногда я задаю себе вопрос: «А существует ли дружба на самом деле?» Мы знаем друг друга уже много лет, и даже жили вместе когда-то. Он тебе об этом не рассказывал?– Нет.– Так вот. Жили, целый год, когда я только-только приехала в Бомбей. Мы снимали на двоих соверешенно невообразимую полуразвалившуюся квартирку в районе порта. Дом буквально рассыпался на глазах. Каждое утро мы смывали с лица мел, оседавший с потолка, а в передней находили вывалившиеся куски штукатурки, кирпичей, дерева и прочих материалов. Пару лет назад во время муссонного шквала здание развалилось-таки, и погибло несколько человек. Иногда я забредаю туда и любуюсь небом сквозь дыру в том месте, где была моя спальня. Наверное, можно сказать, что мы с Дидье близки. Но друзья ли мы? Дружба – это своего рода алгебраическое уравнение, которое никому не удается решить. Порой, когда у меня особенно плохое настроение, мне кажется, что друг – это любой, кого ты не презираешь.

При каждом из столь тесных соприкосновений с чужой личностью эта чужая личность впечатывалась в его собственную; взять все или не брать ничего — таков был жизненный выбор, и теперь ему словно по высшему приговору предстояло до конца своих дней нести в себе «я» тех, кого он когда-то знал и любил, и только с ними и через них обретать полноту существования. То была невеселая участь; ведь так легко быть любимым — и так трудно любить.

Но теперь, совершив очень много поездок в переполненных провинциальных поездах, я понимаю, что ожесточенная схватка за место в вагоне и учтивая предупредительность – проявления одной и той же философии, основанной на принципе необходимости. Для посадки на поезд требовалось столько же физических усилий и агрессивности, сколько вежливости и обходительности необходимо было для того, чтобы сделать путешествие в тесноте по возможности приятным. Что необходимо в данный момент? Вот вопрос, который не высказывается, но неизбежно подразумевается в Индии повсюду. Когда я осознал это, мне стали ясны и многие характерные черты индийской общественной жизни, ставившие меня прежде в тупик, – и то, что городские власти смотрят сквозь пальцы на неудержимо разрастающиеся трущобы и на обилие попрошаек на улицах, и свобода передвижения, предоставленная коровам на самых оживленных городских магистралях, и необыкновенно сложная бюрократическая система, и откровенный роскошный эскапизм болливудских фильмов, и готовность страны, перегруженной собственными тяготами, принять сотни тысяч тибетских, иранских, афганских, африканских и бангладешских беженцев.Подлинные лицемеры, понял я, – это те, кто критикует индийские порядки, приехав из благополучной страны, где нет необходимости драться из-за места в вагоне. Даже в ту первую поездку по стране я в глубине души знал, что Дидье был прав, когда сравнивал перенаселенную Индию с Францией. Интуитивно я чувствовал, что если поселить на таком ограниченном пространстве миллиард французов, австралийцев или американцев, то схватка при посадке на поезд будет гораздо ожесточеннее, а отношения между пассажирами в пути намного прохладнее.

 
Постарайся отдаться этому целиком. Просто… плыви по течению. Надо иногда уступить, чтобы добиться своего.

Иногда поймать удачу значит оказаться в нужном месте в нужный момент и сделать по наитию именно то, что нужно, и именно так, как нужно. Но для этого необходимо забыть свои амбиции, честолюбивые помыслы и планы и целиком отдаться волшебному судьбоносному моменту.